Хулиан Осорио
Хулиан Осорио (Хулиан Грау[1]) — 26-й нагваль линии Хуана Матуса, лидер отряда воинов. Псевдонимы: Белисарио[2].
Хулиан
Виртуозно управлял намерением и волей
Дон Хуан сказал, что нагваль Хулиан был магом и волшебником, способным управлять волей с виртуозностью, непостижимой с точки зрения обычного человека. В его драмах принимали участие волшебные персонажи, вызванные к жизни силой намерения. Таким персонажем было, например, неорганическое существо...
Был бенефактором Хуана Матуса в течение 32 лет
В течение тридцати двух лет нашего с ним знакомства он то выглядел совсем молодым, как ты сейчас, то становился стариком, настолько немощным, что едва мог ходить.
Не было никакой внутренней дисциплины
Наконец он заметил, что Нагваль Хулиан был похож на ребенка, чья собранность и выдержка всегда приходят извне. Если отбросить его практику как ученика магии, то у него совсем не было никакой внутренней дисциплины.
Семья
он был единственным сыном богатой вдовы, которая вместе со своими четырьмя сестрами души в нем не чаяла, - он и не мог быть иным. Он мог позволить себе любую непристойность, какая только приходила ему в голову. Даже среди своих не менее распущенных приятелей он выглядел моральным уродом, живущим лишь для того, чтобы творить всякие мерзости. <...> он смертельно заболел туберкулезом <...> мать умерла <...> наследство спустил за несколько месяцев <...> вынудило его искать работу в единственном месте, где ему было хорошо - в театре <...> стал очень неплохим актером - чахоточным героем религиозных и поучительных пьес.
Прожил 107 лет
Однажды его учитель, нагваль Элиас, нашел его на каком-то открытом поле на окраине города Дуранго, когда он соблазнял дочь одного богатого землевладельца. От старания у актера началось кровотечение, которое вскоре стало таким сильным, что он оказался на грани смерти. Флоринда сказала, что нагваль Элиас видел, что он никак не может помочь актеру. Вылечить его было просто невозможно, и единственное, что мог сделать Элиас как нагваль, - остановить кровотечение. После этого он счел необходимым сделать актеру одно предложение.- В пять утра я ухожу в горы, - сказал он. - Встретимся у выхода из города. Приходи. Если ты не придешь, то умрешь намного раньше, чем тебе кажется. Единственное спасение для тебя - пойти со мной. Я никогда не смогу вылечить тебя, но могу изменить направление твоего неуклонного движения к той бездне, что отмечает завершение жизни. Я уведу тебя очень далеко от этой бездны - либо налево, либо направо от нее. Ты будешь жить, пока не свалишься в нее. Ты никогда не выздоровеешь, но жить будешь.
Нагваль Элиас не питал особых надежд в отношении этого актера - ленивого, неопрятного, индульгирующего и, возможно, даже трусливого. Поэтому он был удивлен, когда на следующий день, в пять утра, увидел, что актер дожидается его на краю города. Он взял его с собой в горы, и со временем этот актер стал нагвалем Хулианом - туберкулезником, который так и не выздоровел, но, судя по всему, прожил целых 107 лет, прохаживаясь вдоль самого края пропасти.
Не достиг цели
воин приходит в мир для того, чтобы учиться и в результате тренировки стать отрешенным наблюдателем, постичь тайну нашего бытия и насладиться торжеством знания нашей истинной природы. В этом - высшая цель новых видящих. И не каждому из воинов дано ее достичь. Мы считаем, что нагваль Хулиан до нее не добрался. Он попал в ловушку. И Ла Каталина - тоже.
Внешность
- Опиши мне физический облик Нагваля Хулиана, - попросил я.- Знаешь, мне до сего дня трудно представить его, - сказал дон Хуан. - Я знаю, это прозвучит нелепо, но в зависимости от необходимости или обстоятельств он мог быть молодым или старым, привлекательным или невзрачным, истощенным и ослабевшим или сильным и мужественным, толстым или худым, или средней комплекции, среднего роста или коротышкой.
- Ты имеешь в виду, что он был артистом и играл разные роли с помощью ухищрений?
- Нет, никаких ухищрений он не использовал, и был он не просто актером. Он был, конечно, своего рода великим артистом, но дело совсем не в этом. Суть в том, что он наделен был даром трансформации и мог становиться диаметрально противоположными личностями. Актерский талант давал ему возможность изображать все мельчайшие детали поведения, что каждый его образ делало реальным. Можно сказать, что он так же непринужденно менял личность, как ты каждый раз непринужденно меняешь одежду.
- Как выглядел Нагваль Хулиан, когда он ни в кого не превращался? - спросил я.
- Могу сказать только, что перед тем, как он стал Нагвалем, он был очень худым и мускулистым, - сказал дон Хуан. - У него были черные волосы, густые и вьющиеся, длинный красивый нос, крепкие большие белые зубы, овальное лицо, мощный подбородок и лучистые темно-карие глаза. Ростом он был около пяти футов восьми дюймов. Он не был ни индейцем ни даже смуглым мексиканцем, но не был и англосаксом. Фактически, он ни на кого не был похож, особенно в последние годы, когда цвет его кожи постоянно изменялся от очень темной до очень светлой, и опять до темной. Когда я встретил его впервые, он был смуглым стариком, затем со временем стал светлокожим молодым человеком, возможно, лишь на несколько лет старше меня. Мне же тогда было двадцать. Но если изумляли перемены его внешности, - продолжал дон Хуан, - то изменения его настроения и поведения, сопровождавшие их, изумляли еще больше. Например, когда он был толстым молодым человеком, он был веселым и чувствительным. Когда он превращался в худого старика, он становился мелочным и мстительным. Будучи старым толстяком, он воплощался в слабоумного.
- Был ли он когда-нибудь самим собой? - спросил я.
- Да, был, но совсем по-другому, чем я - собой, - ответил он, - Поскольку меня не интересуют превращения, я всегда один и тот же. Но он совсем не был похож на меня. Дон Хуан посмотрел на меня, как бы оценивая мою внутреннюю силу. Он улыбнулся и, покачав головой из стороны в сторону, разразился утробным смехом.
- Что тебя так рассмешило, дон Хуан? - спросил я.
- Дело в том, что ты все еще слишком скован и дотошен, чтобы в полной мере оценить природу превращений моего бенефактора и весь их размах, - сказал он, - Мне остается только надеяться, что когда я тебе об этом рассказываю, тебя не охватывает патологический страх.
Свобода
Дон Хуан сказал, что его бенефактор со своей партией, несмотря на чувство своей несоразмерности (inadequacy — несоответствие требованиям) или, может быть, по причине этого чувства, нашли свою свободу. Они вошли в третье внимание, хотя и не группой, а один за другим. Тот факт, что они нашли проход, был конечным подтверждением истины, содержащейся в правиле. Последним покидал мир осознания повседневной жизни (everyday-life awareness) бенефактор. Действуя в соответствии с правилом, он взял с собой женщину-нагуаль дона Хуана. Когда они оба растворились в полном осознании (total awareness), дон Хуан и его воины как бы взорвались изнутри. Он не мог найти другого сравнения, чтобы описать чувство, охватившее ихпри насильственном забвении всего(entailed in being forced to forget all — в связи с тем, что они были вынуждены забыть всё), чему они были свидетелями в мире его бенефактора.Кто никогда ничего не забывал, так это Сильвио Мануэль. Именно он привлек дона Хуана к непосильному труду по вторичному сведению вместе всех членов их группы, которые разбрелись, кто куда. Затем он погрузил их в задачу отыскания целостности самих себя. Им понадобились годы, чтобы выполнить обе эти задачи.
Хулиан путешествовал из Америки в Азию, передавая знания
Как пример человека с изобилием энергии он упомянул бенефактора дона Хуана, Нагваля Хулиана. "У него было так много энергии что он путешевствовал с одного края земли на другой, с Америки в Азию, передавая знание тем, кто был готов к нему."
Альтернативные расшифровки
Досократики
Арендатор — это символ досократической философии — то, что было до Сократа. А Cократ, который был учителем Платона, который был учителем Аристотеля — это корни классической философии.Модернисты отрицают классическую философию. Но не просто отрицают, а хитро запрыгнули за начало классической философии — они решили на основе досократиков создать альтернативу классической философии. А поскольку досократическая философия очень сильно похожа на индуизм, буддизм и даосизм, ребята создали себе удобную платформу, чтобы воровать на востоке и переиначивать, под предлогом того, что "мы обращаемся к досократикам, а у них такая же философия, как на востоке, только лучше, потому, что мы на западе лучше".
После Арендатора идёт нагваль Лухан — символ непосредственного обращения к восточной традиции. А следующие нагвали (Элиас, Хулиан, Дон Хуан, Кастанеда) сильно совпадают с модернистскими и постмодернистскими тенденциями в западной философии.
Элиас и Хулиан — могут быть Кроули и Гурджиев. Хуан (Иван) — может быть Успенским.
См. также
Примечания
- ↑ Фамилии Абеляр и Грау
- ↑ Сила безмолвия: Старик сказал, что его зовут Белисарио и что его жена является исцелительницей, так что они обязательно вылечат его рану.
