Вызывание намерения
Вызывание намерения или призыв к намерению (англ. the calling of intent, summon the intent)
Дон Хуан привел следующий пример: обычное дерево, в том виде, в каком оно известно людям, представляет собой скорее плод интерпретации, нежели восприятия. Человеческие существа без труда идентифицируют дерево, лишь бросив на него беглый взгляд. Но в действительности этот мимолетный взгляд не сообщает им почти никакой информации. Затем происходит то, что дон Хуан называл обращением к намерению (the calling of intent) — в данном случае к намерению дерева. Присущая человеку способность интерпретировать данные чувственного восприятия сообщает, что полученные от органов зрения сведения соответствуют явлению, которое люди называют деревом. Дон Хуан пояснил, что подобно приведенному им примеру весь мир человеческих существ образуется путем сочетания бесконечного перечня интерпретаций, где собственные органы чувств людей играют лишь незначительную роль. С притекающим из Вселенной энергетическим потоком взаимодействуют только ответственные за зрительное восприятие органы чувств — и то лишь весьма бегло.
люди берут поток чистой энергии и превращают его в данные органов чувств, которые они интерпретируют в соответствии со строгой системой интерпретации, маги называют эту систему интерпретаций человеческой формой. Этот магический акт интерпретирования чистой энергии дает ход ложному способу восприятия: странной уверенности в том, что наша система интерпретации - это все, что существует. Дон Хуан объяснял, что дерево, известное нам как дерево, это скорее интерпретация, а не восприятие. Он говорил, что все что нам нужно, для того, чтобы воспринять дерево - это просто бросить на него короткий взгляд, который скажет нам о дереве почти все. Остальное - это феномен, который мы описываем, как вызывание намерения (the calling of intent), намерения дерева, иначе говоря, интерпретация данных органов чувств, свойственных этому особому явлению, которое мы называем деревом.Как и в этом примере, все остальное, весь мир для нас составлен из бесконечного репертуара интерпретаций, в котором наши чувства играют минимальную роль. Другими словам, поток энергии, который представляет собой вселенная, воспринимают только наши органы зрения, да и то в минимальной степени. Маги утверждают, что большую часть нашего активного восприятия составляют интерпретации, они также утверждают, что люди - это организмы, для которых достаточно минимального исходного количества чистой энергии, чтобы создать свой мир, или, иначе говоря, они воспринимают только то количество чистой энергии, которого достаточно для поддержания их интерпретационной системы. Утверждение, что мы являемся воспринимателями, со стороны магов является попыткой вернуть нас к нашим истокам, вернуть нас к тому, что должно быть нашим подлинным состоянием: к восприятию.
В дисциплине магии существует такое понятие, как вызывание намерения (calling intent). Оно относится к определению интенциональности, которое дается в этом журнале: "само собой разумеющийся акт заполнения пустого пространства, остающегося в результате прямого чувственного восприятия или акт улучшения восприятия наблюдаемого феномена посредством намерения". Маги утверждают то, что интуитивно постиг Брентано, акт намерения находится не в физической реальности, это, если можно так сказать, не часть физического вещества мозга или какого-то другого органа. Для магов, намерение превосходит (transcends) известный нам мир. Это что-то наподобие энергетической волны, луча энергии, с которым мы связаны.
Содержание
Связи
Он мог заставлять вещи появляться, призывая намерение
Нагуаль всем нам показывал, что он может делать со своим намерением, – внезапно сказала она. – Он мог заставлять вещи появляться, призывая намерение (calling intent). Он говорил, что если я захочу летать, то должен буду вызвать (summon the intent) намерение полета. Затем он показал мне, как он сам может призывать его, прыгнув в воздух и пролетев круг надо мной, как огромный воздушный змей. Или же он заставлял предметы появляться в его руке. Он сказал, что знал намерение многих вещей и мог вызывать эти вещи, намереваясь их. Различие между ним и Сильвио Мануэлем состояло в том, что Сильвио Мануэль, будучи хозяином намерения, знал намерение всего.
Он замолчал. Я хотел продолжить разговор и попытался задать вопрос, но он остановил меня.– Можно сказать, что нагуаль отвечает за творчество, – сказал он наконец и пристально посмотрел на меня. – Нагуаль – единственное в нас, что способно творить.
Дон Хуан спокойно смотрел на меня. Я чувствовал, что он определенно подводит меня к некой теме, которую, я надеялся, он объяснит подробнее. Он сказал, что тональ не создает ничего – это лишь свидетель и оценщик. Я спросил, как он объясняет тот факт, что мы конструируем великолепные здания и сложнейшие механизмы.
– Это не творчество, – сказал он, – это только формовка. Своими руками или вместе с руками других тоналей, мы можем сформировать что угодно. Группы тоналей могут формировать что угодно. Великолепные здания, как ты сказал.
– Но тогда что же такое творчество, дон Хуан?
Он пристально посмотрел на меня, прищурив глаза, усмехнулся, поднял правую руку над головой и резко двинул кистью, как бы поворачивая дверную ручку.
– Творчество вот, – сказал он и поднес ладонь к моим глазам.
Я очень долго не мог сфокусировать взгляд на его руке. Я чувствовал, что некая прозрачная оболочка сковала все мое тело так, что, не разорвав ее, я не мог перевести глаза на его ладонь.
Я боролся, пока капли пота не попали в глаза. Наконец я услышал или ощутил хлопок, и голова дернулась, освободившись.
На его правой ладони находился любопытнейший грызун, похожий на белку. Однако хвост у него был как у дикобраза, покрытый жесткими иглами.
– Потрогай его, – сказал дон Хуан тихо.
Я машинально повиновался и погладил пальцем по мягкой спинке. Дон Хуан поднес руку ближе, и тогда я заметил нечто, из-за чего у меня начались нервные спазмы: у белки были очки и очень большие зубы.
– Он похож на японца, – сказал я и истерически засмеялся.
Грызун стал расти на руке дона Хуана, и, пока мои глаза были еще полны слез от смеха, грызун стал таким большим, что буквально исчез из моего поля зрения. Это произошло так быстро, что я даже не успел перестать смеяться. Когда я протер глаза и снова посмотрел на дона Хуана, он сидел на скамейке, а я стоял перед ним, хотя и не помнил, как встал.
На мгновенье моя нервозность стала неконтролируемой. Дон Хуан спокойно поднялся, усадил меня, зажал мой подбородок между бицепсом и локтем левой руки и ударил меня по макушке костяшками правой. Эффект был подобен удару электрическим током, и я тут же успокоился.
В его драмах принимали участие волшебные персонажи, вызванные силой намерения
Дон Хуан сказал, что нагуаль Хулиан был магом и волшебником, способным управлять силой воли (the force of will) в степени непостижимой с точки зрения обычного человека. В его драмах принимали участие волшебные персонажи, вызванные силой намерения (summoned by the force of intent). Таким персонажем было, например, неорганическое существо, способное принимать гротескную человеческую форму. Сила нагуаля Хулиана была настолько безупречна, - продолжал дон Хуан, - что он мог заставить чью угодно точку сборки сдвинуться и настроить эманации, необходимые для восприятия любых задуманных нагуалем Хулианом элементов картины мира. Благодаря этому он мог, например, выглядеть слишком молодым и слишком старым для своего возраста, в зависимости от того, какие цели преследовал. И все, кто знал нагуаля Хулиана, могли сказать о его возрасте лишь одно: неопределенный. В течение тридцати двух лет нашего с ним знакомства он то выглядел совсем молодым, как ты сейчас, то становился стариком, настолько немощным, что едва мог ходить.
Тулио
Следующим заговорил Тулитре. Он сказал, что внешность испрашивается у духа. О внешности спрашивают, ее интенсивно призывают, ее никогда не создают рациональным путем. О внешности Тулио нужно было узнать у духа. И чтобы облегчить это, нагуаль Элиас поместил всех четверых в крохотную уединенную комнатку-кладовку, где дух говорил с ними. Дух сказал, что прежде всего им необходимо намереваться достичь однородности.Через четыре недели полной изоляции однородность пришла к ним. По словам нагуаля Элиаса, намерение слило их воедино, и они приобрели уверенность в том, что индивидуальные особенности каждого останутся незамеченными. Теперь им нужно было вызвать ту внешность, которая бы воспринималась наблюдателями, и они занялись этим, вызывая намерение (calling intent) для внешности Тулио. Им пришлось немало потрудиться, чтобы усовершенствовать ее. Под руководством своего учителя они сконцентрировали внимание на каждой детали, которая помогла бы сделать ее еще совершеннее.
Четверо Тулио продемонстрировали дону Хуану все наиболее характерные черты Тулио – преувеличенные жесты презрения и надменности; резкий поворот головы вправо, изображавший гнев; поворот верхней частью тела таким образом, чтобы левым плечом закрыть часть лица; резкий взмах рукой над глазами, будто бы для того, чтобы, откинуть волосы со лба, а также походку подвижного, но нетерпеливого человека, который слишком нервничает, чтобы решить, какой путь ему лучше выбрать.
По словам дона Хуана, все эти особенности поведения, а также десятки других, создали незабываемый характер Тулио. Фактически он был настолько незабываем, что для того, чтобы спроецировать его, как на экране, на доне Хуане и на других учениках, любому из Тулио достаточно было всего лишь намекнуть на какую-либо деталь, и дон Хуан с другими учениками тут же дорисовывали остальное сами.
Дон Хуан сказал, что в результате столь последовательного поведения Тулио стал для него и других учеников в высшей степени отвратительным человеком. Однако если бы они поглубже заглянули в себя, то поняли бы, что Тулио сам навязал им такое представление о себе. На самом деле он был легким, загадочным и производил, сознательно или бессознательно, впечатление, что он подобен тени.
Дон Хуан спросил у Тулиуно, как они призывали намерение (called intent) . Тулиуно объяснил, что сталкеры призывают намерение громким голосом. Обычно это происходило в маленькой, темной, уединенной комнатке. На черный стол ставилась свеча так, чтобы пламя находилось буквально в нескольких дюймах от глаз, затем медленно произносилось слово «намерение», ясно и вдумчиво. Оно произносилось столько раз, сколько, как чувствовал каждый, это было необходимо. Интенсивность звука поднималась и падала без какой-либо мысли на этот счет.
Тулиуно подчеркнул, что неотъемлемой частью вызова намерения (calling intent) была полная концентрация на том, чего намеревались. В данном случае, например, они концентрировались на своей однородности и на внешности Тулио. Однако после того, как намерение слило их воедино, им потребовалось еще около двух лет, чтобы убедиться в том, что их однородность и внешность Тулио будут реальностью для наблюдателей.
Я спросил дона Хуана, что он думает об их методе вызова намерения (calling intent). Он сказал, что его бенефактор, как и нагуаль Элиас, были в большей степени приверженцами ритуальных действий чем он сам, поэтому им нравилось использовать для этой цели свечи, темные комнаты и черные столы.
Вызывают намерение глазами
Хотя я и до этого не раз бывал в ресторане как больной старик, я действовал как сталкер, всего лишь разыгрывая роль старика. Но никогда раньше моя точка сборки не смещалась так далеко в точное место старости и помешательства.Он добавил, что, поскольку он намеревался быть старым, глаза его потеряли блеск, что я и заметил немедленно. Беспокойство отразилось на моем лице. То, что глаза его перестали излучать свет, было следствием использования их для намеревания позиции старика. Как только точка сборки дона Хуана достигла необходимого положения, он смог перевоплотиться и во внешности, и в поведении, и в ощущениях.
Я попросил его прояснить идею намеревания глазами; у меня было смутное чувство, что все это мне знакомо, но даже мысленно я не мог оформить свое знание в слова.
– Единственным способом выразить это, является сказать, что намерение намеревается глазами, – сказал он. – Я знаю, что это так и есть. Однако, как и ты, я не могу точно выразить свое знание. Маги разрешают эту сложность, принимая нечто совершенно очевидное: человеческие существа бесконечно более сложны и загадочны, чем наши самые необузданные фантазии.
Я настаивал на том, что он до сих пор не прояснил сути дела.
– Я могу сказать лишь одно – глаза делают это, – сказал он сухо. – Не знаю как, но глаза делают это. Они
притягивают намерение(summon intent — вызывают намерение) чем-то неопределимым, чем-то, что содержится в их сиянии. Маги говорят, что намерение переживается глазами, а не разумом (reason).Дон Хуан отказался прибавить к сказанному еще что-нибудь и вернулся к объяснению моего вспоминания.
